«Изящная словесность» (вэнь)

 
 
Специфической частью китайской литературы является совокупность жанров прозаических малых форм, имеющих явную или скрытую внелитературную функцию и использующих только письменный язык вэньянъ. Такую литературу называют вэнь или гувэнь («литература на древнем языке», «литература древнего стиля») и переводят на русский язык как «изящная словесность». Употребляются также термины «бессюжетная проза», «эссеистическая проза». Жанры изящной словесности возникли в основном из обрядового обихода (например, ай [2] ‘плач по усопшему’, лэй [2] ‘поминальное слово’, цзивэнь ‘жертвенная речь духу усопшего’, чжу [12] ‘молитвословие’); из государственного уклада (чжао-лин ‘манифесты и приказы’, бэй чжи ‘мемориальные стелы’, сун-цзань ‘гимны и славословия’, к этой же категории относятся жанры официальной переписки); из сферы литературной деятельности чиновника-литератора (лунь-бянь ‘рассуждения и суждения’, шу [4] ‘письма’, шо ‘слово’, нань [1] ‘возражение оппоненту’). Также велика категория чисто литера­турных жанров: цзи [3] ‘записки’, чжуань [2] ‘жизнеописания’, сюй-ба ‘предисловия и после­словия’, фу ‘описательные поэмы’. Особую разновидность этого типа словесности составляют полемические речи (например, опровержения буддийских доктрин, увещевания государя), фи­лософские эссе, многообразные виды комментария.
 
Жанры изящной словесности считались высокими, т.е. литературными формами, которые воплощали высокое предназначение письменного слова в обществе. Место изящной сло­весности определил Цао Пи (187-226): «Литературное сочинение есть большое дело в управ­лении государством». Литературная деятельность, сама литература считалась одним из видов государственной деятельности и государственной политики. Такие тексты, как «Лунь гуйсу шу» («Доклад о ценности проса») Чао Цо (II в. до н.э.), «Лян чжу кэ шу» («Послание с увещеванием о неизгнании пришельцев») Ли Сы (ок. 284 — 208 гг. до н.э.), «Шаншу лянь ле» («Послание с увещеванием против охоты») Сыма Сян-жу (179-117 гг. до н.э.), рассматри­вались как литературные произведения и помещались в антологии бессюжетной прозы наряду с поэзией.
 
Внелитературная функция этих жанров определялась предназначением текста: для стелы, ко­торая ставилась в ознаменование какого-то значительного события (сооружения моста, па­годы, дороги), для поднесения доклада императору, оплакивания усопшего, жизнеописания, включающего перечисление заслуг чиновника, и т.д. Эту особенность жанров прекрасно понимала традиционная теория литературы. Так, в «Мао Ши да сюй» — «Большом предисло­вии Мао [Чана] к „[Канону] стихов“» (I в.) о жанре гимна говорится: «Гимн есть изображение действа, превознесение великой добродетели, чтобы о них доложить духам». В лучших сочинениях подобного типа искусство одерживало верх над утилитарной функциональ­ностью, поэтому плач по усопшему мог быть эмоционально выразительным, а жизнеописание становилось впечатляющим рассказом о судьбе. Правила хорошего слога устанавливали стилистические нормы каждого жанра. Уже Цао Пи в трактате «Дянь лунь лунь вэнь» («Рассуждения об изящной словесности») отметил разные стилистические оттенки жанров изящной словесности: «Вэнь в основе едина, но отличается по внешней форме, поэтому доклады трону должны быть изысканными, в письмах и рассуждениях предпочтительнее рассмотрение сути вопроса, в надписях на утвари и поминальном слове ценятся правдивость, в стихах-ши и поэмах-фу стремятся к яркой красивости». Система жанров изящной словесности чрезвычайно разнообразна, и их количество переваливало за сотню. Особенность сочинений этого типа — соблюдение жанровой формы, использование штампов, в которых указывалось целевое назначение текста. Жанровый трафарет обнаруживается обычно в отборе материала — в типовом наборе сведений и эпизодов (например, в жизнеописании), а также в сходстве композиции.
 
Система жанров изящной словесности складывалась в период древности и раннего средневековья. Уже к III в. возникла теория изящной словесности — упомянутый трактат Цао Пи и «Вэнь фу» («Ода изящному слову») Лу Цзи (261-303), в которых описывается жанровый состав вэнь, определяется характер этого вида литературного творчества. В трактате Лю Се (465-520) «Вэнь синь дяо лун» («Дракон, изваянный в сердце письмен») эта система подробно описана и сформулированы принципы ее построения. Понимание сущности изящного слова и жанров, составляющих эту область литературы, исторически менялось. Изящная словесность понималась как явленное бытие Космоса. Небо было «глаголом», через расположение звезд оно передавало свою волю. Конфуций, по словам Лю Се, «созерцал знаки Неба, чтобы понять предельные изменения, изучал следы-узоры людей» (т.е. те же самые проявления воли Неба, неодолимо высказываемые людьми). Трактат Лю Се не только уловил реальный знаковый характер культуры древности и раннего средневековья, но и отчасти навязал иносказательный контекст всякому литературному тексту, хотя его могло там и не быть. Лю Се «вывел» некоторые виды вэнь не из той функции, которую они выполняли в обществе и которая их создала, а из канонических книг: «И цзин» («Книга/Канон перемен») стал у него источником жанров рассуждений, слова, речи оракула, предисловия; «Шу цзин» («Книга преданий», «Канон [документальных] писаний») — родоначальником декретов, эдиктов, представлений, докладов трону; «Ши цзин» («Книга песен», «Канон стихов») — речей, од и гимнов; «Ли цзи» («Книга обрядов», «Записки о ритуале») — надписей, поминального слова, предупреждения и моления; летопись «Чунь цю» («Вёсны и осени») послужила основой для хроник и надписей. Литература, основанная на канонах, впредь станет восприниматься как единое целое. В тех случаях, когда канон не включался в состав литературы, некоторые жанры не причислялись к изящной словесности как нелитературные формы и назывались литературой «деловой кисти» (би). Лю Се усмотрел главный, неотъемлемый элемент изящной словесности в рифме: «сочинения деловые те, что без рифмы. Изящная словесность имеет рифму». Такое понимание изящной словесности просуществовало вплоть до IX в., когда полемическая и фи­лософская проза считалась еще деловой словесностью. Позже возникла иная классификация разновидностей жанров изящной словесности. Историческая проза и канон вошли в состав изящной словесности, где главенствовал принцип «вэнь несет дао» (вэнь и цзай дао), при этом под дао [1] понималась, как правило, конфуцианская мораль, Путь человека. Адептами этой концепции были философ Чжоу Дунь-и (1017-1073), политический деятель Цзэн Го-фань (1811-1872), сторонники литературного направления, получившего название «Тунчэнское» (Тунчэн-пай, XVIII-XIX вв.).
 
Эта область литературной деятельности была не только ареной религиозных (например, антибуддийских или антидаосских) высказываний или политических битв, но и сферой стили­стических поисков, попыток создания новых канонов литературного текста. Широко известна полемика Хань Юя (768-824) со сторонниками использования «украшенного стиля» — пяньли. Вместе с Лю Цзун-юанем (773-819) он стал инициатором движения «за возвращение к древ­ности» (фу гу) в литературе, ратуя за реанимацию языковых форм периода Цинь-Хань (III в. до н.э. — III в. н.э.). Проблемы стиля произведений изящной словесности всегда сочетались с проблемами миропонимания. В зависимости от того, как понималась изящная словесность: как область космического, или сфера конфуцианской идеологии, или довольно узкая область жанров, считающихся искусством слова, — решалась проблема стилистических норм, исполь­зовался или «древний стиль» — гувэнь, органично присущий исторической и философской прозе, или «украшенный стиль» — пяньли, основу которого составляли ритмизованные парал­лельные конструкции из четырех-шести иероглифических знаков.
 
В процессе становления литературы и осознания ее особой областью художественной дея­тельности изящная словесность вэнь все более отчетливо соотносилась с суммой бессюжетных малых жанров, использующих письменный литературный язык. Иногда имелась в виду «орнаментальная», «украшенная» словесность, особенно если использовался стиль пяньли — стиль параллельных структур. «Украшенность» воспринималась как неотъемлемый компонент прекрасного; использование стиля пяньли демонстрировало стремление к изысканной литературности, внимание к фразе и ее внутренней структуре. Идея высокого слога доминировала в любых концепциях и при любых толкованиях границ изящной словесности. В истории литературы она стала областью, где создавались нормы литературного языка и литературной техники. Малая форма произведения позволяла зримо воспринять це­лостность текста, увидеть результат использования тех или иных прие­мов. Благодаря высокой семиотичности знаковой культуры древности и раннего средневековья в изящной словесности происходило как бы лабораторное изобретение технических приемов высказывания, которые органично проистекали из самой формы произведений изящной словесности. Они создавались специально для данного типа литературы и соответствовали данному типу восприятия мира.
 
Для китайца древности и раннего средневековья мир полон значений, смыслов, переданных Небом. Поэтому в литературе возникла необходимость создать средства выражения, которые бы этот мир воплотили. Обычные литературные приемы, такие как параллелизм, казались недо­статочными. В этом виде творчества особо ценится иносказание, иногда аллегория. В эссе «Чжуншу Готото чжуань» («Жизнеописание садовника Го-Верблюда») Лю Цзун-юань, описывая мастерство садовника, его заботу о деревьях, вопрошает, в состоянии ли использовать подобные способы чиновники, управляющие народом. Произведения изящной словесности могли быть выражением философских позиций автора, квинтэссенцией его мировоззрения. Таково «У мин гун чжуань» («Жизнеописание человека без имени») философа Шао Юна (1011-1077). Если Лю Цзун-юань еще видел себя как личность в маске глупца, то Шао Юн, пародируя известный постулат традиционной философии, что всякая вещь, имеющая утилитарное предназначение, должна иметь название, объявляет себя человеком без имени, вычеркнутым из действитель­ности, считая, что только его собственное сознание создает его индивидуальный облик в его собственном бытии, не имеющем ничего общего с официальным миропониманием, в котором ему просто нет места по определению.
 
В литературе изящной словесности наиболее популярны были виды произведений, утратившие свою утилитарность и ставшие в процессе развития литературы эссеистическими жанрами ма­лых форм. Это записки о путешествиях, описания достопримечательностей (например, «Дэн Тайшань цзи» — «Записки о восхождении на гору Тайшань» Яо Ная, 1731-1815), жизнеописания знаменитых деятелей — монахов, юродивых, художников, а также описательные поэмы. Главная отличительная черта их — малая форма, отточенность литературного языка, элегантность и изя­щество развертывания темы. Произведения малых форм включались в собрания сочинений писателя, в многочисленные антологии изящной словесности, при этом не только состав про­изведений, но и само иерархическое расположение жанров в корпусе антологии говорило о том, как понимал составитель антологии границы этого вида литературы. Во все времена данный вид словесности мог быть и полемически острым, и отражать антиправительственные настроения, мог быть «голосом» в защиту обездоленных, ареной полемической борьбы идейных или поли­тических противников. В начале ХХ в. в связи с отказом от вэньяня как литературного языка система жанров изящной словесности была разрушена, но малые формы продолжали жить в литературе в виде эссеистской прозы (сань-вэнь).
 
Источники:
Китайская классическая проза в переводах академика В.М. Алексеева. М., 1958 (переизд.: 1959); Хань Юй, Лю Цзун-юань. Избранное / Пер. с кит., послесл. и коммент. И. Соколовой. М., 1979; Шедевры китайской классической прозы в переводах акаде­мика В.М. Алексеева. Кн. 1-2. М., 2006.
 
Литература:
Алексеев В.М. Китайская литература. М., 1978; Голыгина К.И. Теория изящной словесности в Китае. М., 1971; ЛисевичИ.С. Жанр сун в китайской поэзии и литературной критике // Жанры и стили литератур Китая и Кореи. М., 1969.
 
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. - М.: Вост. лит., 2006 – . Т. 3. Литература. Язык и письменность / ред. М.Л.Титаренко и др. – 2008. – 855 с. С. 76-78.